всякий случай хорошее. Как скоро ты сможешь быть у меня? Багила подумала, сколько у нее уйдет на дорогу, и за тем спросила: — Привезти сегодняшнюю статью? — Не надо. Вот она лежит передо мной. Я в пятьсот тридцатом номере. — Ладно, через час буду. Стояли последние дни мая. Невысокие дома утонули в цветущей сирени и яблонях, только высотные здания вы рывались из весенней кипени, отражая мраморными сте нами розовый свет вечернего солнца. На юге ледяной под ковой, отороченной синими ельниками, дыбились Алатау, гордо неся свое величие и вечную красоту. Багилу неожиданно переполнила радость. Размахивая толстой кофтой из верблюжьей шерсти, она весело побе жала по лестнице. Поднявшись на пятый этаж, подошла к двери пятьсот тридцатого номера. Наверное, он ждал ее у самого порога: едва она постучалась, Жасын открыл дверь, мигом увлек ее в номер, поочередно поцеловал обе руки. — Ужас! — воскликнула Багила, взглянув на него и поморщившись.— От вас так разит! Вы пили в одиночестве. — Да. Иногда хорошо пить одному, без собутыльника. — Что же в этом хорошего? Выходит, не устояли перед критикой? Эта слабость вас не красит.— Багила, бросив кофту на кровать, устроилась в кресле напротив Жасына. — Вы, случайно, не больны? У вас глаза нехорошие. — Нет — Жасын потряс головой.— Нельзя, чтобы наши глаза дружно пылали огнем. — Да, дела ваши, видимо, плохи,— заметила Багила.— Зачем вы позвали меня? — В честь критики в мой адрес. — Знаете что…— Багила прямо посмотрела на него.— Мы с Лике сегодня долго говорили о вас. Больше часа го ворили… О вашем творчестве, о семье, об этих статьях. Вы Лике очень нравитесь. Сегодня она прямо заплакала из-за этой статьи. А тут как раз вошел Саргел-атай и да вай мучить ее вопросами, мол, почему плачешь. Они, как обычно, поссорились, и в конце концов она расплакалась по-настоящему. Он хорошо запомнил тот окурок… — Я очень рад! — саркастически улыбнулся Жасын. — Он-то как раз и намекнул кое-что папе. Месяц тому назад папа приезжал ко мне, и мы о многом поговорили. Раньше папа не давал мне советов, а тут вдруг говорит: «Смотри, доченька, ваши несчастья сперва отзываются в нас, подумай о чести родителей и о своей чести». Мне ка жется, он знает про вас… После того разговора я к нему привязалась по-настоящему. style=»font-weight: 400;»>— Теперь, выходит, начнете отвязываться от меня? Она с любопытством посмотрела на Жасына, но он слов но уже забыл о ней, сидел, занятый своими мыслями, ма шинально перелистывая журналы. Так было всегда, когда у него начиналось жаркое время: он становился безраз лично-беспечным и холодно-спокойным. Багила, заметив это, старалась не задавать лишних вопросов, поняв, что в нем зреет какая-то важная мысль и она весомее всех ее слов. Жасын распахнул окно. В номер хлынул прохладный воздух и вместе с ним шум фонтана, бьющего на площади перед гостиницей. Он долго смотрел на оперный театр, белеющий колоннами напротив, на людей, чинно прогу ливающихся у фонтана. Багила пыталась, но никак не могла привыкнуть к Жасыну, когда он становился вот таким: замкнутым, отрешенным, будто ее рядом нет и никогда не было. — Сур, подойди-ка сюда,— сказал вдруг Жасын, даже не посмотрев в ее сторону. Багила нервно откинулась на спинку кресла. — Почему, это я должна подойти?! — она даже отвер нулась с уязвленной гордостью. — Ну, прошу, ваше достоинство не пострадает. Идите сюда. Она с мучительной неохотой поднялась с места и встала около него. — Посмотрите, как беспечны люди, как они спешат жить. Где-то идут войны, государственные перевороты, возникают новые государства. Одни умирают, другие рож даются… Сколько языков, сколько обычаев, сколько на дежд и отчаяния. И никто из нас не знает толком друг дру га. Скажем, в Африке ни один человек не догадывается, что в далеком городе Алма-Ате, в пятьсот тридцатой ком нате этой гостиницы, стоим мы с тобой, и ты страшно за дета моей просьбой подойти ко мне, и что сегодня в газете меня раскритиковали как последнего графомана. Не знает никто, кроме нас двоих. Жаль! Багила смотрел на него, не понимая, что он говорит. — Что жаль?! — Жаль, что понятие «человечество» так абстрактно. Где-то на земле два человека, она и он, безумно любят друг друга. Они не могут жить врозь, а людям на это на чхать. — Зачем же нам знать о них? — И нас никто и не знает. Никто! Багила поморщилась: все-таки он странный! — Почему «и нас»? — Мы же любим друг друга. Жасын, продолжая смотреть в окно, положил руку на ее плечо. Затем привлек к себе, крепко прижал правой ру кой и поцеловал в висок.

Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128