Каратай работал только директором совхоза. Отцы их отцов состояли в близком родстве. На свадебный той он приехал с хорошими подарками. Больше того, все затраты на свадьбу взял на себя. Не зря приметил Саргел из всех дальних и близких родственников именно Каратая… Вот в этом году, когда дочь Каратая, закончив среднюю школу, пожелала продолжить учебу, Саргел написал письмо Каратаю, что, мол, пришло время ему отплатить добром за добро, он сам устроит Багилу в университет и что, если нужно, она может жить в его квартире. Выпитый коньяк, духота изрядно помяли гостей, Каратай заметил, как у Саргела на лбу стало больше моршин, как часто начали поджиматься его тоненькие губы, как все меньше и меньше говорил он, потому что Малике все веселее и веселее. Он не следил, сколько выпила его молодая женге, его это не интересовало. Он, скрывая, любовался ее открытым характером, красивым лицом, на котором всегда тлел страстный румянец, свер кали черные, как ягода смородины, глаза, пронизывающие насквозь человека волшебным таинственным светом. Но, за метив внутреннее напряжение Саргела, Каратай старался на шутливые вопросы Малике отвечать равнодушно, спокойно и хладнокровно. Это его отношение к женге вскоре принесло свои плоды. Саргел, словно выспавшийся ребенок, внимательно огляделся по сторонам, ожил и начал включаться в шутки и застольную беседу. Каратай обрадовался, что в такой важный для Багилы момент он понравился своему родственнику и другу, смог осадить веселье Малике и направить застолье в нужное для Саргела русло. Малике, заметив, как устала Багила увела ее из-за стола отдельную комнату. Раньше в этой комнате жили двое сыновей Саргела. Теперь она пустовала. Окна были занавешены шторами из светлого желтого шелка, справа в углу, около раскладного мягкого дивана, стоял желтоватый торшер, под цвет шторам. На противоположной стене в два ряда тянулись импортные книжные полки, над ними пылилось чучело головы оленя. Его глаза, стеклянно поблескивая от желтоватого света торшера, глядели грустно с укоризной оценивала все происходящее в небольшом запустелом мире этой квартиры. Голова не знала и будто не желала знать, кто и для чего стрелял в нее, куда подевалось ее тело, зачем ее повесили здесь, на стене столичной квартиры. Тепер самое важное для этих желтых глаз было потерянно смотреть на хозяев квартиры, видеть, как они живут, мучая друг друга. — Если хочешь, можешь открыть окно — сказала Малике. — На этой стороне тихо, машины не ходят. Ну, устраивайся. Эта комната будет твоей. Вот здесь современные пластинки. Можешь крутить
Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128