канат вытягивает… Тастан тускло глянул на Салтанат, отмахнулся: — Подумаешь, цаца! Умрет, если канат потянет? Пусть тянет. Женщины раньше колодцы в сорок аршинов рыли — и ничего. Эти слова занозой впились мне в сердце. Тастану, видно, все равно, обидится Салтанат или нет. Верблюд дошел до конца площадки, ведро подступило к самой кромке колодца. «Тяни!» — заорал Тастан. Дрожащими от напряжения руками Салтанат ухватилась за канат и опрокинула воду в астау — деревянное корыто, из которого пьют овцы. Затем снова бросила ведро в колодец. Когда она, выпрямившись, откинула со лба прядь мокрых волос, я, к своему удивлению, не заметил на ее лице и тени огорчения. От жары на щеках выступил румянец, и она казалась еще привлекательнее, чем всегда. Увидев меня, улыбнулась. Смахнула со лба капельки пота, произнесла виновато: «Тяжелое ведро-то…» — Раз уж здесь ты,— сказал мне Тастан, — иди к верблюду, а я пойду коня напою… Тастан ушел. Меня поразило, как вдруг потускнело лицо Салтанат. Что-то грустное появилось у нее в глазах. — Не жалеет он меня,— сказала она тихо.— Не знаю почему. Думает, может, что у меня сил столько же, сколько и у него. Придем к колодцу, велит мне канат вытягивать, а сам с верблюдом ходит. И еще ругается, плохо, мол, тянешь. В голосе Салтанат не столько обиды, сколько удивления. И странно, я даже улавливаю в нем нежность к мужу. — Ты устала, дай мне канат. Иди к верблюду,— говорю я, передавая ей в руки волосяной повод. Она противится сначала, а потом начинает насмешничать. «Ты ведь хрупкий такой, как девочка,— говорит она,— еще свалишься в колодец…» Слова задевают меня. Но Салтанат сидит на краю колодца, смотрит вниз. Не видит, что я обиделся. Болтает весело ногами, зовет: «Каиркен, а Каиркен, посмотри сюда! В колодце мое отражение!» Я молчу. Она поднимает на меня свои смородиновые глаза, и мне уже не хочется показывать своей обиды, портить ей настроение. — Где? — Вон, посмотри. Я гляжу на дно колодца. Откуда-то из глубины на нас смотрят двое. За ними голубое небо. Смеемся мы, смеются они. Мы показываем им палец, они — тоже. — Позавчера я показывала эту картину Тастану,— говорит Салтанат. — Да? И что же он? — Мне действительно стало интересно. Она раскатилась звонким хохотом. — Что он скажет? Отругал. Говорит,

Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45