и делиться ими с бесприютными нищими. Убогая старуха, к которой он прильнул, как испуганный воробей, спасающийся от страшных когтей ястреба, за считанные дни дала ему столько, сколько не могло и присниться за двадцать лет заложничества. Он понимал, что не век им ходить по аулам вместе. И все-таки, когда думал о расставании, ему казалось, что он по-настоящему осиротеет и останется одиноким уже на всю будущую жизнь. Вот почему он молил аллаха отдалить роковую минуту и со страхом ждал ее, теша себя не очень прочной надеждой, что, возможно, этого и не случится. Слова старухи вошли в его сердце холодным острым ножом. Он даже на ногах не удержался — упал сначала на колени, будто умоляя ее остаться, а потом распростерся по земле всем телом. Мир, с такой заботой созданный в Тунгыше руками старухи, теперь тускнел и умирал у него на глазах. Он не произносил ни слова, понимал, что слова бессильны. Сломал крепкий высохший стебелек полыни и ожесточенно ковырял им сухую землю. Он и сам не смог бы объяснить, зачем это делает,— отчаяние одолевало его, требовало выхода, и, может быть, ломающийся стебель у него в руках был тем маленьким орудием хоть какого-то действия, Которого так жаждала сейчас его простая душа, чтобы освободиться от тоски. Вот она и уходит в свой аул, никогда не виданный Тунгышем. Пойдет таким же неспешным шагом, каким ходила всегда. А он останется один, совсем один в этой бесприютной степи, среди чужих людей, которым никогда не будет дела ни до его желаний, ни до его мыслей, ни до его тоски. Рано или поздно, вечером или поутру, все равно она возвратится к своему оставленному очагу. А он? Куда идти ему, в какую сторону беспредельного простора? Что станется с ним без нее, какая нужда и куда погонит его? Проведший полжизни в труде и в слезах, не испытавший ничего, кроме беспросветной нужды и горя, не созревший для раздумий о жизни — Тунгыш только теперь осознал, что эта старуха, промышлявшая с детства нищенством, во много раз счастливее его. И это открытие потрясло беднягу до глубины души. У нее было куда идти. У нее был кров и дом. И пусть это не дворец, а вбего лишь какая-нибудь дрянная лачуга, но там ее родина, там ее ждут. И будь это хоть на краю света, она пойдет туда и ощутит себя счастливой, потому что идет домой. Только теперь он понял, что человеку, каким бы он ни был, нужна

Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53