голосом, какой бывает у людей, достаточно поживших на земле: — Эй, есть кто живой? Тунгыш молчал. Господи, и самому помереть не дадут — иди других хоронить!  Лень было не только вставать, лень откинуть войлок, чтобы узнать, кто там. — Эй, откликнись,— повторил приезжий. Тунгыш нехотя приоткрыл кошму и глянул в сторону окошка. Подушка и в самом деле вывалилась. Астапырал-ла! Он думал — ночь, а на дворе утро уже! Совсем ты ленивым стал, могильщик. Не позор ли для мусульманина просыпаться так поздно! В проеме окна Молчун разглядел старика с широкой окладистой бородой и ввалившимися глазами. — Сейчас, сейчас,— недовольно забормотал Тунгыш.— Входите. Я поднимаюсь! Вздохнул, сожалея, что придется-таки расставаться с теплом, вылез из-под кошмы и стал натягивать чекмень. Хвала создателю, хоть боль уменьшилась, почти не слыхать ее совсем… И чего этот приезжий там возится, почему не входит? Тунгыш успел натянуть сапоги и подняться, когда незнакомец, привязавший где-то наконец своего коня, пригнувшись, вошел сквозь низкую дверь лачуги. Он был высок, плечист и, несмотря на годы, строен. Остановился прямо перед Молчуном и долго внимательно всматривался в его лицо. Тунгышу даже не по себе стало от этого взгляда — чего уставился, будто я ему должен! — Вы будете Тунгыш, сын Комши? — спросил наконец приезжий. — Кто умер у вас? — Ты не узнал меня, Тунгыш? В самом деле — не узнал? Молчун прищурил и без того заплывшие глаза и вгляделся в стоявшего перед ним человека. Потом отрицательно покачал головой. — О господи, что же сделала с тобой жизнь, Тунгыш? — проговорил старик. — Неужели ничего не осталось в твоей памяти? Я же — Омекей. — Омекей? — Конечно, Омекей. — Оме…кей. Погоди-погоди. Кажется, я слышал где-то такое имя.— Но, поморщив лоб, видимо напрягая свою память, не нашел в ней ничего. Спросил опять: — Кто у вас помер? — О аллах! — в отчаянии воскликнул незнакомец.— Волостной умирает. Он сам послал меня к тебе. Сказал: если не привезешь, не возвращайся. — Разве ваш волостной знает меня? — Его зовут Укитай! У-ки-тай! Если бы сейчас над головой Молчуна лопнул гром, он и то не вздрогнул бы так. С памяти упала пелена, все обнажилось в ней, воскресло, освещенное как сполохом молнии. Тунгыш

Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53