носом, вздыхает. Но не в силах ослушаться Омаша, который сказал: «Поужинаем раньше и соснем, пока луна не скроется». Мальчик носит сушняк для печурки, дед обжаривает в кастрюльке нарезанное мясо, а Омаш, подвернув под себя ноги, сидит над сковородкой и одно за другим разбивает на нее яйца жаворонков. Целый день он выискивал гнезда, разорял их, выгребая яйца в свою огромную соломенную шляпу и заменяя их галькой. Токсанбай долго хмурился, глядя на это занятие, наконец не выдержал — решил постращать. Несдобровать тебе, говорил он Омашу. Жаворонки, они ведь тоже божьи твари. Отольются тебе их слезы, Аллах все видит. Он тебе припомнит этот грех. Но верзила только захохотал в ответ: — Что ты мелешь, старик! Аллах, аллах! Мне не о нем надо думать, а как разжиться на этом свете. На том небось не разживешься, а? А ты — суд божий. Да если он и есть, этот суд, неужели меня из-за какой-то птахи на него потянут? Шутишь, старик. Люди не боятся грехов и похлеще, а ты за яйца грозишь. После такого кощунства у старика даже в глотке пересохло. Дьявол и есть дьявол — его богом не застращаешь. Больше у них об этом разговора не было. И вот теперь Омаш сидел над сковородой, положив рядом с собой шляпу, доверху наполненную пестрыми мелкими яичками, и, стукая ими о край, выливал содержимое в сковороду. — Говоришь, нельзя обижать божьих тварей? — философствовал он.— А ты, интересно, чем свою утробу насыщаешь?.. Э, на земле все можно. Все! А уж если говорить о жратве… По мне, так вообще ничего поганого нет — ешь все подряд, что в глотку лезет, не сдохнешь. Я видел, как один мужик змей лопал. И — хоть бы хны. — О господи!.. Пусть он хоть жуков-червяков ест, но зачем говорить об этом? Омаш опять весело захохотал: — А что? Вот возьмешь змею за хвост, кинешь на угольки, ух, как она пляшет! Смотреть любо-дорого! А потом — успокоится. Жарится-жарится и ка-ак лопнет… Старик мрачно, с безнадежным видом, сплюнул и повернулся к внуку: — Жеребеночек мой, принеси-ка полыни подсохшей,— отослал он внука подальше, хоть топлива рядом было предостаточно. — Ух ты-ы, гляди-ка, а этот уже и птенцом успел стать,— радостно возвестил Омаш, вытащив из яйца маленький шевелящийся комочек. Старик не оглядывался. — Подумать только, и зачем этой твари детеныши, а? — Он швырнул птенца в
Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41