вся — о внуке беспокоится. И конечно же прослышала, что они кончили работу. Теперь небось торчит день-деньской на улице — все глаза проглядела. Но ведь, с другой стороны, как и доверять этому ироду? Уве-трится в город, схватит деньги и — только его и видели. Что-что, а это для него — раз чихнуть. — Оу, старик,— веселился Омаш,— чего молчишь? Может, не очень доверяешь мне? Думаешь, раз полынь воровал, что стоит со всеми деньгами исчезнуть, а?.. Токсанбай вздрогнул: догадался-таки, проклятый, о его мыслях! Но ответил, как уж привык, льстиво и подобострастно: — Что ты… что ты, милый. Кому же мне верить, как не тебе? Вот думаю, как там старуха. Давай-ка все вместе — к нам, обрадуем бабку, отведаешь ее угощений, а там и в город поедешь, а мы следом прибудем. — Ты, старик, как дитя. Какие угощения? А дермене кто сдавать будет? Отправляйтесь-ка домой… А угощений отведаем, когда деньги получим. Такой той закатим — закачаешься. — Что ж, будь по-твоему. Счастливого тебе пути, и да благословит тебя аллах. Мы будем дня через три-четыре. Они добрались до дому уже за полночь. Старуха хоть и ждала их, но, видно, ей и в голову не приходило, что они явятся в такую пору, спросонья недоуменно таращила глаза и, только услышав голос внука, подхватилась с постели, налетела на Ергеша, как птица, обняла, прижала к себе, ткнулась носом в пропахшие солнцем и полынью волосы мальчика. — Светик мой, единственный, солнышко мое, месяц ясный, небушко… На земле не осталось ни одной ценности, с которой она не сравнила бы своего внука. — О господи, создатель наш, довелось-таки увидеть тебя живым и невредимым,— продолжала бормотать старуха, вытирая подолом льющиеся из глаз слезы. — Миленький мой, кровиночка родная. И на кой вам только сдалась эта дермене, чтоб она на корню вся высохла!.. Никто сейчас с голоду не помирает… Жду вас, жду — вся слезами изошлась. Уже сто раз прокляла себя, что отпустила тебя, мою кровиночку, бог весть куда. Похудел-то как, милый ты мой… Она еще долго причитала над внуком, говорила что-то о деньгах, которые они заработали, мол, провались эти деньги, чтоб из-за них целое лето гореть на солнцепеке. Потом наконец отпустила мальчика, но слезы продолжали течь из ее старческих глаз, и казалось, им не будет конца. Токсанбай понимал, что вместе с этими слезами ее покидала тоска, одолевавшая ее все время их
Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41