Прижму небо — испуг и пройдет… Не обращая внимания на сопротивление внука, старик силком повернул к себе его голову, раскрыл рот и молниеносно прижал свой жесткий, как ручка деревянной ложки, палец к его небу. — Тьфу, как горько! — Это от сока дермене — пройдет! Потом он осмотрел шалашик. Ветхое оказалось обиталище. И не развалилось лишь потому, что верхние концы были крепко связаны. Старик поцокал языком, усмехнулся и, вдруг освирепев, приподнял шалашик и отбросил его в сторону, как легкую соломенную шляпу. Выпрямился и отряхнулся. — Ну как, жеребеночек мой, будем вдвоем жать? — Можно и вдвоем. — Не побоишься? — Ты же рядом. Глядя на внука, старик неожиданно понял, что имел ввиду Ергеш. Нет, не темноты, как маленькие дети, и не дурного человека боялся мальчишка, он просто не всегда знал, как правильно поступить, тут ему рядом и надобен был дед. — Тогда договорились,— улыбнувшись своим мыслям, сказал Токсанбай.— Сегодня до вечера поставим шалаш вон под тем холмом, а завтра пораньше и начнем. Мы этой полынью все заполним вокруг! Вот так и случилось, что древний старик, не способный даже веретена переломить, да неокрепший подросток остались вдвоем в открытой степи, считая для себя унизительным вернуться к тем, кто прогнал их прочь. Прошло два дня, но ни одной самой тощенькой копешки дермене не появилось на участке, облюбованном стариком. Вначале поставили свой шалаш в низине, решив, что тут будет теплее, но провели в нем такую беспокойную ночь, что впору вообще в аул сбежать. Ночная низина кипела разными звуками и шорохами. Видимо, еще и холмы отражали их, загоняли вниз. И старик, боясь, как бы мальчонка не напугался насмерть, до того усиленно прижимал его к себе, так страстно уверял, будто здесь не бывает ни воров, ни волков, ни дивов и другой нечисти, что сам стал со страхом прислушиваться к каждому шороху и уснул лишь под утро, когда запели первые жаворонки. Утром они первым делом разобрали шалаш, который сооружали весь вчерашний день и, взвалив на плечи четыре, в человеческий рост, подпорки, несколько жердочек поменьше и связку веревок, кряхтя, полезли на вершину холма. Солнце здесь вставало раньше, чем внизу. Когда они поднялись, оно уже наполовину выглядывало над далекими, окутанными синей дымкой вершинами гор и напоминало отломленный кусок поминальной лепешки — пока было смирным и безобидным. Прозрачно синело небо, почти неподвижными точками подрагивали
Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41