другие — побоку, а вы, молодые, мол, счастливее нас будете… Люди слушали напряженно, внимательно, опустив пиалы с чаем. Все ожидали, что старики произнесут страшный и суровый приговор, но ничего не произошло, лишь чей-то голос пробормотал расслабленно: «О аллах, все в твоей воле…» «Все в твоей воле»,— мысленно повторял Молдарасул.— Вы обижены на молодежь за то, что у нее плохие советчики. Так отчего же вы, мудрые аксакалы, не дали совета тому, кто так ждал его от вас?..» Все опять принялись пить чай, шепотом переговариваясь. — Налейте бозы джигитам,— повелительно, как хозяин дома, приказал рыжебородый старик, обиженный на нынешние времена.— Слава аллаху, она в целости-сохранности, все живы-здоровы, и нечего вешать головы, гневить на ночь глядя духов и накликать беду. Конечно, если дочь сбежала от родителей, позор ложится на наш аул, но одно хорошо — она не успела забраться в чужую нору. Честь наша сохранена.— Старик слегка улыбнулся и кивнул на джигита, который грозился «удавить девку своими руками»: — Эй, молодец, ты уж не пей один. Если еще осталось — неси, налей и этим парням. Они тебе под стать. Старик явно любовался буйным парнем, и тот, гордый одобрением, снова начал входить в раж. Притащил большой казан бозы, разливал ее в пиалы и сам то и дело выпивал по черпаку. Джигиты, после двух-трех порций холодной крепкой бозы, которую настаивали несколько дней, оживились, послышались шутки, смех. Парень, разливавший бозу, посмотрел влево, туда, где за скромно накрытым столом сидели несколько женщин и девушек, родственниц беглянки, и грубо замахнулся локтем: — Всех вас… Поняли теперь, как поступают с убежавшими девками? Вон она валяется, по рукам, по ногам скрученная. Как она теперь людям в глаза посмотрит? А как на нее посмотрят? Попробуй которая из вас сделать такое, не сказавшись мне,— убью враз! — Ойбай, батыр, значит, если девушка откроется тебе, она уже не будет считаться опозоренной? — под смех парней спросил один из стариков. — Не будет опозоренной! — парень рубанул ручищей воздух. Парни просто лопались от смеха, старики пытались поначалу сдерживаться, но и они не смогли подавить смех, хохотали во все горло. — Чему смеетесь? — разъярился буян.— Чему? Над кем? Мой отец умер в сто одиннадцать лет, он был мудрее всех вас. Нынче ему было бы сто семнадцать, а я его наследник, поэтому у меня большие права, наравне с аксакалами. Захочу, всех вас имею
Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82