чего желаешь? Не робей. — Чего робеть-то. Кокнара он желает,— развязно продолжал подвыпивший парень.— Я-то уж знаю… У Молдарасула все похолодело внутри. «Замолчи же ты, замолчи, проклятый! Чего расквакался?» Но вслух он не произнес ни слова, краснел и переминался с ноги на ногу. — Будь по-вашему. Три коня джигитам, а ему полмешка кокнара,— произнес наконец Танатар, все так же не поднимая головы. — Не будем обижать Молдарасула,— возразил кто-то из стариков,— его товарищам по коню, а ему всего лишь половину мешка. Нельзя так, давайте отдадим полный мешок. — Аминь! Пусть все пойдет во благо! * * * Молдарасул с мешком на спине вернулся домой под утро. Он не стал зажигать лампу. Не было желания искать кремень, чистить фитиль. Едва войдя в дверь, он швырнул мешок в угол, а сам упал ничком на постель. В груди все горело, будто возникшая в эти дни боль уже не уходила, не могла уйти, а лишь порой чуточку затихала, чтобы немного погодя возникнуть с новой силой. Из глаз не переставая катились слезы. Возвращаясь из странствий, заполненных будничными поисками случайной работы, в родной аул, он, как бы ни был обременен чужими делами и заботами, всегда старался дотащиться до своего одинокого домика. Бывали у него и обиды, и огорчения, но они мало-помалу рассеивались, пусть даже и доводилось ему провести долгую тягостную ночь, обнимая жесткую отцовскую подушку. Постепенно на душе становилось легче, мир светлел, будто омытый рассветом, и Молдарасул поднимался с постели полный привычного слепого доброжелательства к людям, готовый выполнить любое поручение, не задумываясь. Но на этот раз людское пренебрежение, скрытое под видом шутки, ранило его глубоко. Обида от перенесенного унижения не рассеивалась, а, напротив, росла, вытесняя все остальные чувства. Вставать не хотелось. Он лежал, кутаясь в одеяло, ощущая тяжесть во всем теле, боль в суставах — казалось, это его скручивали по ногам и по рукам и швыряли на пол, его привязывали к конскому хвосту и гнали с улюлюканьем и хохотом по степи… Он лежал неподвижно до полудня. Захотелось навеки бросить этот аул, уйти куда глаза глядят. Но где и кто его поддержит, поможет? К кому он обратится, куда поедет? Где-то, в семи или восьми днях пути, живет его дядя — помнится, в раннем детстве он ездил туда с отцом. Но и дядя его — бедняк, тоже пасет чьи-то отары. Да и дорогу туда разве припомнишь?..
Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82