начинало мучить подозрение, не показалось ли окружающим странным и смешным прекращение этих поисков. Раньше его гордость подогревала рабская почтительность многочисленных прислужников, готовых выполнить любое приказание, стоило лишь кивнуть им. Теперь же удручало то, что не было среди них ни одного умного советчика. Посмотришь на кого-нибудь с молчаливым вопросом, и тот сразу отводит взгляд, отворачивается. Эта робость и трепет сейчас приводили бая в состояние глухой скрытой ярости. Найдись среди них хоть один умный и рассудительный, способный дать вовремя хороший совет, разве опозорился бы Даулетбай, вначале устроив погоню, а потом так внезапно прервав ее? Наступило серое утро, а Даулетбай все еще не сомкнул глаз. Возвращались люди, посланные в погоню, и те, кто был отправлен им вслед с приказанием прекратить поиски девушки. Один за другим спешивались у дома всадники, но никто из них ничего не знал о судьбе дочери. Все они отправлялись в погоню, полные неукротимого стремления вернуть Кыжымкуль, а возвращались унылые, с опущенными головами. По обычаю того времени похититель девушки должен был вскоре оповестить ее родственников, кто он и где его искать. И обычно те примирялись с происшедшим. Что поделать, не уберегли, на самих себя и пенять приходится… Но тут… Неужели это действительно злая месть, и только? Даулетбай, недвижно лежавший на своем ложе, вздрогнул всем телом. Неужели?.. Храни аллах от других напастей, довольно и этого позора. Горечь, сомнения не давали ему сомкнуть глаз. Он вскочил с постели, застонав, как раненое животное. — Что случилось, господин? — невпопад спросила младшая жена, как будто именно в эти минуты с ним могло произойти нечто еще худшее. Не ответив, он натянул бешмет и, грузно ступая, вышел вон. На улице совсем рассвело. Пыль, поднятая копытами выгнанных на пастбища стад, прибитая утренней сыростью, осела на сухой траве и в ложбинах. Когда Даулетбай вышел, прислужница, лежавшая возле двери, вскочила и побежала к очагу — там еще тлел огонь, чуть притушенный вчера. Она набрала из большого подвешенного над углями казана теплой воды в медный чайник, подошла к баю и застыла перед ним с потупленным взглядом. Даулетбай нагнулся, вытянул руки, чтобы подставить под теплую струю, но в эту минуту послышался торопливый конский топот. Слишком торопливый. Всадники, прервавшие погоню, возвращались совсем не так, их кони ступали тяжело, как бы нехотя… Даулетбай стремительно выпрямился, оглянулся. Прискакал пастух, на рассвете выгнавший коров на луга. Он был бледен, губы у него дрожали. — Господин, о
Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82