обернулась и ударилась лбом о деревянную чашу, которую протягивал сын, вода полилась на одеяло. — Вот напасть! Хоть бы подавал как следует! Доченька, бедная моя, что с тобой стряслось? — Кымка набрала в рот холодной воды и брызнула Кыжымкуль в лицо. Та открыла глаза, посмотрела на окруживших ее людей отсутствующим взглядом и опять устало прикрыла веки. Даулетбай еще прежде предугадал, что дочь будет потрясена этой неожиданной встречей, растеряется, как растерялся бы любой человек в минуты перехода от великого горя к великой радости. Хотя его и мучили сомнения, захочет ли дочь примириться с ним, простит ли жестокость, он отгонял от себя эти мысли. Не достаточно ли того, что сам он простил ее, готов все забыть?.. Так, переходя от сомнений к надежде и от надежды к сомнениям, он то и дело возвращался к прошлому, вспоминал день за днем. Конечно, он тоже повинен, если сердце дочери закрыто плотным ледяным панцирем,— могло ли быть иначе, после того как он, отец, прогнал ее одну, оскорбленную, страдающую, в степь. Прогнал на горе и нужду, защищая честь будущих правнуков. Но прошло так много времени, так бесконечно много долгих дней и долгих бессонных ночей. Нет, не только о выборах в волостные думал он: в бессонные ночи он страдал страданиями изгнанной дочери; отодвигая от себя с отвращением еду, он как бы ощущал на расстоянии ее голодные муки. Так неужели она отвернется, не простит своего отца? Шесть дней и шесть ночей проведены в седле, приходилось хорониться от людей, стыдясь каждой случайной встречи, а ведь он уже немолод и есть у него заслуженное доброе имя. Так разве этим одним он уже не выпросил у нее прощения? Разве еще нужны оправдания? И разве не проснутся в ее груди горячая любовь и тоска по утраченным родным местам, по родным людям? А если проснутся, неужели не растопят они ледяной панцирь, сковавший израненное сердце? И раньше случалось в степи такое, что отец прогонял детей, а дети — отца, но никто никогда не считал, что есть оправдания для подобной жестокости. Ужасался и Даулетбай, слушая эти страшные истории. Они представлялись ему злым фантастическим вымыслом, в жизни он ни разу не встретился ни с чем подобным. И надо же было случиться, чтобы он сам, его жестокость стали поводом для новых страшных рассказов. Почему именно на его дом обрушилась эта беда? Неужели навеки в памяти людей отец и несчастная дочь останутся непримиримыми врагами, а если и не врагами, то
Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82