мне плачет, умоляет, этого не выскажешь никакими словами. Вернись домой, доченька. — Спасибо, отец, я услышала ваш голос — он прежний, наконец-то прежний… У меня осталась одна мечта: услышать голос матери. Скажите, жива ли, здорова ли моя матушка? Здоров ли маленький племянник, что рыдал на могиле своей бедной повешенной матери? Даулетбай не решился ответить. Опасался, как бы не задрожал голос. Да, умершая жена для него означала не больше сломанной рукоятки плети. Она умерла, он для приличия был несколько дней печален внешне, а в душе — равнодушен и спокоен. Но эта умершая женщина для дочери его — самое дорогое существо на свете, вот оно как получается. — Отец, почему вы молчите? Они живы? — Живы, живы, доченька,— Даулетбай закашлялся и отвернулся. Кыжымкуль вздохнула с облегчением. — А теперь уезжайте,— сказала она твердо.— Я сразу поняла, что вы приехали забрать меня. Отец, не склоняйте головы перед дочерью, как бы ни были вы виноваты. Пусть ваше собственное сердце решит, почему оно приказало вам так поступить, а я не поеду с вами. Если умру, пусть тело мое вынесут из-под этой крыши. — Доченька, смилуйся, ведь у тебя была такая нежная душа… Не будь каменной, смягчись… — Не могу, отец. Разговоры бесполезны, я отсюда никуда не уеду. Даулетбай и джигит переглянулись. Девушка поняла этот многозначительный взгляд: — Увозить меня силой бесполезно. Я не стану там жить. Если не хотите, чтобы люди знали, как дочь ваша покончила с собой под отцовской крышей, не трогайте меня. В люльке заплакал ребенок. Кымка, которая все время напряженно прислушивалась к разговору, мигом очутилась возле него и, отстранив дремлющую девочку, принялась его укачивать. Но ребенок не унимался, он был голоден, и плач становился все горше и громче. — Казахи никогда не лишают пришельцев приюта и крова,— вступила в разговор Кымка.— Если хотите уехать утром, я постелю вам постели. Но пока что вам придется выйти отсюда, Кыжымкуль должна покормить ребенка, она стесняется вас. — Что ты сказала? — резко обернулся к Кымке Даулетбай. — Какой ребенок? — воскликнул джигит одновременно со своим господином. — Это тот ребенок, когда родился, никто не потребовал у его деда подарка за радостную весть,— с горечью сказала Кымка.— Это ваш внук, господа!.. Даулетбай шагнул к люльке. Лицо его посерело, глаза казались безумными. —
Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82