думать уже не способен. Так получилось, например, с нашим ровесником Нурали, которого в ознаменование возвращения с войны его дяди Токтасына слишком щедро угостили вином. Несколько дней он, конечно, не мог ходить в школу, а оправившись, явился и уверенно заявил: — Дядя вернулся, а скоро вернется и отец. И привезет мне пистолет. Как только найдет подходящий, так сразу и приедет, это он в письме написал. Могли ли мы не поверить? Конечно же поверили и смотрели на него с нескрываемой завистью, потому что и впрямь он был в наших глазах самым счастливым человеком. Только Кулман сидел с таким видом, будто ничего не слышит и ничему не завидует. Он вообще день ото дня становился все более замкнутым, почти не разговаривал. После той истории он, в отличие от меня, пролежал всего четыре дня. Однажды ночью я проснулся от громких голосов: мама разговаривала с какой-то другой женщиной, обе были чем-то взволнованы и возмущены. — Апырай! И бывают же такие бессердечные люди! Дитё и то не пожалеют! — гневно звучал чужой голос.— Бить ребенка за горстку кукурузы! А что же, с голоду помирать девчонке прикажете? — Вот и я говорю,— подхватила моя мама.— В тот день как раз Онгар и Кулман в буран попали и оба свалились в жару. И вдруг я слышу с улицы чей-то крик. Выскочила, гляжу — Зергуль бежит босиком по снегу прямо к нашему дому, плачет навзрыд, голова не покрыта, волосы взлохмаченные. «Ох, апа!» — кричит (она всегда мне «апа» говорит), а сама жмется ко мне, будто спрятаться хочет, как воробушек от коршуна прячется. Гляжу—за нею Панзай несется, аж черная от злости и с кочергой в руке. Ну, я девчонку — за спину, а сама спрашиваю: что, говорю, случилось, Панзай? Что тебе сделал ребенок? А она орет: не ваш, мол, ребенок, не ваша и печаль! Моя девчонка, что захочу, то с нею и сделаю! И ты, говорит, не смей ее прятать, эту сучонку. И стала дергать Зергуль за руку. А та вцепилась в меня — не оторвешь — и все просит сквозь слезы: «Не отдавай меня ей, апа, не отдавай». Голосок такой жалобный, что у меня даже мозги заныли. «Ах, паршивка! — воскликнула Панзай.— Нашла себе заступницу? Иди домой, слышишь? Не то за космы потащу.— И жалуется мне: — Надо же! Целую чашу кукурузы поджарила и раздала детям! А завтра — что? Камни грызть станем? —
Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45