Ее ли вина, что наступили столь беспощадные времена? Нет, она, земля, еще докажет людям, что ни в чем перед ними не повинна. Она докажет это, отдав все свои животворные силы цветению. И зазеленеют равнины, лощины, сады и леса, и щедро взойдут хлеба… Оставшаяся в живых, отощавшая за зиму скотина, почуяв весенние запахи, потянулась в пока еще голодные степи. Оживала природа, оживал скот, оживали мечты и надежды даже в тех сердцах, которые, казалось, давно расстались с надеждами. В один из дней этой весны сбылись самоуверенные слова Нурали: вернулся его любимый отец. Правда, подходящего пистолета для своего сына он так и не сумел найти, но тем не менее приехал, живой и почти невредимый: лишь слегка приволакивал негнущуюся левую ногу. Так что на фоне смертей и увечий, о которых мы слышали и которых уже навидались, его отец, оставшийся в живых, да еще с целыми руками и ногами, казался нам, мальчишкам, каким-то даже слишком благополучным. А аульчане теперь посматривали на его дом, как на освященный самим аллахом праведный шанырак. Дому этому отныне только что не поклонялись, и при каждом удобном случае люди старались зайти в него, что-нибудь отведать или хоть пустого чаю напиться: это считалось доброй приметой, мол, удачей можно «заразиться». Мы считали Нурали бесконечно счастливым парнем. Еще бы! Теперь ему уже ничто не угрожало, и длинную дорогу жизни этот счастливчик, конечно, пройдет играючи. Сами того не понимая, мы глядели на него как на божьего избранника.   *           * * …Начался сев. Быков, лошадей, коров, ослов — всех впрягли в плуги, а люди взяли в руки кетмени и работали наравне со скотиной — от зари до зари. И едва отсеялись, как по аулу прокатилась новая весть: с фронта вернулся второй дядька Нурали. Нет, положительно сам аллах оберегал эту семью! По случаю возвращения брата отец Нурали устроил той, какого давно уже ни у кого не было и не могло быть. Теперь, когда кто-то возвращался или приходило с фронта письмо, аульчане отмечали это скромно, скудно, потому что давно оскудели их дома. Но приходили все, от мала до велика, так уж повелось с первых дней войны. Однако это не помогло — в его шанырак почти никто не пришел. Не из чувства недоброй зависти,— нет, конечно. Скорее, в людях говорила обида на судьбу, которая одних награждает только радостями, а на

Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45