двумя похоронками и несколькими письмами. Было среди них и письмо от отца. На этот раз мама уже никого не стала слушать — отвела в колхоз нашу Рыжую, тем более что шла заготовка мяса для фронта, и вернулась с двумя козами и двумя баранами. Одного из них тут же прирезали, и в доме у нас был настоящий той. Рыжая же на следующий день, вместе со своими подругами по судьбе, специальным составом отправилась на фронт, оставив на белом свете чучело своего погибшего теленка.   В один из вьюжных зимних дней но аулу пронеслась леденящая души весть — куда-то исчез Барибай. Под вечер он выкатил на улицу на своей тележке. К культе его единственной руки Орынша исхитрилась приспособить нечто вроде протеза из кожи и ваты, и, отталкиваясь этим протезом от земли, Барибай иной раз ездил по аулу, навещал соседей. Конечно, только в сухую и теплую погоду. А тут — буран!       Поначалу Орынша подумала, что ее Барибай обмелел и решил испытать себя даже в зимний день. Но близилась ночь, а его все не было. Уложив детей, Орынша побежала но аулу. Ветер едва не сбивал ее с ног. Она добралась до самых отдаленных домов, будила людей, но Барибая нигде не было, его никто и не видел. Куда же он мог подеваться на своей низенькой колясочке, да еще в такой буран, да еще в темноте?..  Люди оставили свои постели, побежали в разные стороны, кричали, звали, обошли все закоулочки, обшарили каждую канавку,— следов от колесиков Барибая не было видно нигде. Лишь утром, когда снег и ветер утихли, открылась страшная правда: тело Барибая обнаружили в глубоком арыке за его же домом.  За время войны народ как-то притерпелся к слову «смерть», слишком уж навидался ее и наслышался о ней. Но смерть несчастного Барибая настолько всех потрясла, что даже глубоко верующие готовы были проклясть самого создателя. «Слепой аллах», «жесткосердый аллах», «беспощадный аллах»,— говорили люди, не боясь мщения. На Орыншу глядели, не умея скрыть удивления: она не плакала! Когда мужчины внесли в дом ее несчастного мужа, уложили его на половик и стали ногтями сковыривать с его глаз и щек льдинки,— видимо, он плакал перед тем, как решиться на смерть,— она вышла из комнаты, но тут же вернулась, долго молча, сухими глазами глядела на Барибая, а потом не просто со злостью, а с, какой-то яростью процедила сквозь стиснутые зубы: «Бедный!» И опять ото всех

Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45