говорила так тихо, что Кулман вынужден был наклониться, чтобы ничего не упустить. — Правда! — вдруг решительно заявила Панзай.— Он приезжал за мной! И он ночевал у меня, а я — у него! Ну и что? Что ты можешь мне сделать? Это ж не дети мне достались, а волчата! — заключила она с горечью.— Истинные волчата! Кулмана, кажется, несколько смутило решительное и откровенное признание мачехи. Он был сбит с толку и долго не знал, что сказать, что сделать. Действительно, если она и завела себе мужика, что поделаешь?! И, рухнув на постель сестры, он уткнулся лицом в подушку и от сознания собственного бессилия горько заплакал. Я видел — он плачет от оскорбления за поруганную честь отца и оттого, что не может оградить его честь, не в его это силах и возможностях, потому что Панзай — взрослая женщина, все равно она поступит так, как захочет. Я коснулся его плеча, но он отшвырнул мою руку. — Уходи… Никто мне не нужен…— сквозь сдавленные рыдания проговорил Кулман. — Успокойся, не надо так,— лепетал я нечто бессмысленное. — Успокоиться? Не могу! Не смогу! Оставьте меня… Он вскочил с постели, сорвал со стены большую фотографию отца, с беспечной улыбкой глядящего на все, что происходит в его доме, и, видимо окончательно утратив над собою контроль, требовательно, с горькой обидой в голосе закричал: — Ну где же ты? Почему не едешь? Почему не пишешь? Тебя ж опозорили — неужели не чувствуешь позора? Он прижал к себе фотографию и снова заплакал. Панзай сидела на своей постели и молча наблюдала за пасынком, но, услышав эти слова — слова о том, что опа опозорила мужа, бросилась к Кулману, вцепилась в воротник его куртки и стала так трясти, что с него слетела шапка, а фотография отца выпала из рук. — Кто позорит твоего отца? — кричала она.— Говори, кто его позорит? — Ты, ты! — повторял он.— Ты спала с чужим мужиком, а мою сестру укладывала в холодных сенях! Отец никогда не простит тебе этого! Лицо Панзай как-то разом потемнело. Отойдя от Кулмана, она долго молча глядела на него, а потом раздольно, подчеркивая каждое слово, сказала: — Нет. Не позорила я чести вашего отца… — Позорила! — прервал ее Кулман.—

Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45