Вы ведь знаете, сколько раз человек за свою жизнь смеется и плачет, о чем только не мечтает и чего только не страшится. О, я был в детстве большим романтиком! Я так торопился вырасти, что каждое утро ждал с нетерпением, будто за одну ночь можно стать взрослым. Помню, на бумаге я очерчивал свою ладонь, а утром, едва проснувшись, сравнивал: не стала ли ладонь больше. А бывало, ладонь и не вмещалась в прежний рисунок. Я тогда бежал к матери с радостным криком: «Мама! Смотри, я стал джигитом!» Мать брала в руки листок и целовала его, приговаривая: «Ах вы пальчики мои растопырки!» Где теперь она… и что я сделал для нее хорошего? Ничего! – Чего теперь горевать, — утешила гостя Зейнеп, не заметив, как и сама растрогалась. Стремясь отвлечь Айторе, она подчеркнуто весело спросила. – И долго вы еще рисовали свою ладошку? Айторе словно очнулся и по лицу его скользнула благодарная улыбка. – Ой, долго! У меня в ту пору одно желание было — стать взрослым, и все тут! Прямо навязчивая идея. Я был убежден, что человек — стержень вселенной, что взрослый может все, он как худрет — неиссякаемый клад всего доброго на свете и враг всего дурного. А то, что рядом с добродетелью шагает подлость, мы в ту пору, оказывается, не замечали. Вот так спешишь, подгоняешь годы, а повзрослел, — Айторе развел руками, — и видишь: в общем–то серое, без особых красок, насыщенное склоками, существование. Что–то такое кисло–терпкое, как вот это румынское вино. – Он с любопытством взглянул на Зейнеп. – Неужели уже и чай вскипел? Долго я, однако, говорил. Не надоел? – Нет, — ответила Зейнеп, сосредоточению обдумывая услышанное, — вы так интересно говорите. Я, поверьте, еще никогда и ни с кем так не разговаривала. Я имею в виду мужчин… Не иначе, у вас есть дар. Идемте в комнату, пока мясо закипит. Вы садитесь на свое место, а я на свое. Ну, вот, вы опять у себя дома. Чуть поотстав, Зейнеп спросила: – А это тоже нести?  –Что? – Вот это терпкое и кислое?  Айторе коротко хохотнул. – Несите! Что сделаешь, нынче здоровье уже не то. Нутро крепкого не принимает. Они вновь расположились так же, как сидели три часа. Зейнеп на том же подносе принесла чай и все необходимое. На этот раз дастархан выглядел гораздо

Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52