пиалы, и вдруг ни с того ни с сего произнес. – А вдруг в Якутске ко мне в дом пришел гость? – Ну и что? Если пришел гость, ваша жена примет его, — осторожно заметила Зейнеп. После ее слов надолго замолчали. Похоже, неосторожно заданный вопрос и совсем неуместное замечание Зейнеп обдали холодом их хрупкие доверительные отношения. Айторе почувствовал это сразу и решил поправить положение. – Раньше, бывало, мы всегда были рады гостю. А вы тоже? – Не только раньше, я и теперь всегда рада. Айторе послышался упрек в ее голосе. «Что я такое болтаю! — с досадой подумал он о себе. – Перед тобой, совершенно чужим человеком, выставили на стол все, что есть в доме, а ты о радушии!» Почему–то Айторе показалось, что с той далекой поры, когда он покинул родные места, исконное гостеприимство казахов иссякло, пообтрепалось временем, словно чапан с сорока заплатками. Но в поведении Зейнеп, хотя она и жила в городе, он увидел и сердечность, и тепло, которые в далеком детстве можно было встретить в каждом доме, когда, не чураясь никого, привечали любого, кто на сорок шагов приближался к очагу, и не спрашивали, кто он и откуда: зазывали в дом и выставляли на дастархан все, что было, порой отнимая лакомое у детей. Если вдруг у того, кто переступил порог дома, хозяин невзначай спрашивал: «Зачем пожаловал?», то он становился в ауле грубияном и хамом. А сегодня никто никого не ждет, никто не радуется гостю. Если кто–то придет и скажет: «Хочу узнать, как вы тут живы–здоровы?», на него посмотрят как на сумасшедшего. Он помнил отчетливо, будто это было вчера. …Мать тяжело болела, не поднималась с постели. Двое старших братьев погнали гурт колхозного скота в город и самое малое могли вернуться через неделю. Стояла поздняя, так называемая черная осень, когда холодные ветры, поднявшись однажды, дуют неделю. Айторе с матерью провели несколько дней в полном одиночестве. Завывающий в степи ветер гудел в ветвях, шуршал в камышах и, казалось, царапал саму душу. Ночами они чутко прислушивались к каждому шороху, вздрагивая всякий раз. Мать то и дело спрашивала: «Что за стук? Кто–то пришел?», «В сенях что–то звякнуло – это что?», «Чего это собака так брешет?» Обычно их дом был полон гостей, а тут, как назло — ни души. В такие часы человек рад любому, кто появится, всякому, кто переступит порог, и ждут гостя, будто окончания долгого поста… Айторе

Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52