так и будет: ушли дети и больше не вернутся под ее крыло. Никогда не воротятся они к родительскому очагу, не окружат ее, крича со всех сторон «Мама!». Так кому же она нужна? Никому?! Неужели это и есть тот самый закон жизни, по которому мать, рожая дитя в муках, потом растит его, лелеет, а ребенок, встав на ноги, уходит, и носит его судьба по белу свету, отнимая память о той, которая дала ему жизнь, недосыпала, отдавала лучший кусок… А если и приедет к родительскому очагу, так только за тем, чтобы бросить горсть земли на могилу матери. А бывает и так, что и к последней минуте не поспевают дети… Бывает и так. Кем это устроено в мире? Людьми? Самим аллахом? Кто знает, но так ведется в жизни, и Зейнеп в этой жизни не исключение. Такие мысли одолевали и ночами Зейнеп, после того, как она ушла на пенсию. Теперь еще вот этот дождь… Он давил на сердце и не было сил поднять голову, расправить плечи, спокойно и уверенно посмотреть на мир. Зейнеп помнила, что о бренности жизни, ее скоротечности она думала и раньше, даже до замужества ей приходили в голову эти странные для юности мысли. Но тогда они были быстры и коротки, как путы стригунка–двухлетка. И жизнь виделась бесконечной — вся впереди, а что такое одиночество, Зейнеп вообще не понимала. В каждодневной суете, нескончаемых хлопотах, которые и оказались жизнью, она не заметила, как ушла молодость, сгинули куда–то, как и не было их вовсе, годы страстной зрелости. Ну, вот, спешила, горела, и что же дальше? Неужели теперь одно осталось: надо не надо — вмешиваться в жизнь детей, навязывать себя? Из детей только один жил в этом городе, –Ертай, который в детстве засыпал прямо за столом. Вчера он звонил, сказал, что вместе с женой насовсем переезжает к ней… Да–а, с Ертаем она натерпелась выше головы! Ему всего двадцать пять, а женился уже дважды. Раньше квартира у Зейнеп была трехкомнатная. А когда Ертай привел жену, пришлось разменяться, чтобы у него был свой угол. Характер у келин оказался не ахти, и Зейнеп была даже рада, что молодые ушли от нее в однокомнатную квартиру. Сначала келин заартачилась, мол, у нас будут дети, а вам больше не рожать, так что отдайте нам двухкомнатную, но Зейнеп не согласилась: «Пусть мне больше не рожать, но ко мне внуки приедут издалека, не стану же я бедовать одна всю жизнь. А язык у тебя, как у змеи!» Ертай ужиться

Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52