и жалостно повизгивая. К вечеру он вроде успокоился. Мы проходили время от времени у шалашика, чтобы приглядеть за ним. С приходом ночи я еще раз решил взглянуть — как он там. Но Каблан исчез. — Папа, нет Каблана…— еле проговорил я, заходя. — Как нет? — Впрочем, отец разговаривал теперь сам с собой тоном почти спокойным и чуть раздраженным, словно себя же и обвиняя. — Зря отпустили. Жаль, не дай бог, что случится с ним. Садись на коня и поищи. Я обшарил всю округу, куда мог бы за это время дой ти Каблан. Даже к Бектеру заехал, что поделаешь. Но я там его не оказалось. Перед рассветом отец сам уехал на поиски. Я остался дома. А когда солнце коснулось крыши, отец вернулся. Заслышав топот, я поторопился на улицу, но отец уже спе шился и укладывал Каблана возле шалаша. По тому, как держал отец собаку за лапы, я все понял… Каблан сейчас показался мне таким длинным и столь удручающе худым, словно резиновое чучело, из которого выпущен воздух. И я ощутил виноватость перед псом, а в грудь мне будто сунул кто-то кусок льда… «Хорошая собака не показывает труп свой»,— говорят казахи. Наверное, и Каблан не хотел казаться жалким и ушел подальше — на старое пастбище, где и нашел его отец. Этот последний путь Каблана донельзя поразил всех, кто услышал о нем. Что помнил пес, что вспоминал он?

Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36