этот миг полагал, что сражен вра жеской пулей… После этой истории дети уже не подступались к нему. После этой истории его еще больше стали опасаться и взрослые. В один из морозных зимних вечеров вырвались плач и причитания из дома солдатки Жамал: весть пришла о ги бели мужа. А жила семья в центре аула, и было в ней семеро малых детей-погодков. Старшим из детей был тот самый Мутан, что прошлой зимой спас маленьких «пашистов» от расправы Демесина, замахнувшись на его коня телогрейкой. Этому Мутану пришелся последний удар камчой по голове в той безумной игре, после которой храбрец неделю провалялся в бреду. К дому, откуда выплеснулся плач, Демесин примчался, будто черпая весть пришла к нему первой. Даже в раннем вечернем сумраке можно было различить, как валил от коня пар — так несся всадник сюда. И так, не спешиваясь, долго темнел вместе с лошадью перед домом. Женщины, что торопились к вдове с соболезновани вскрикивали испуганно «котек» и «астапыралла» при виде, недвижно застывшего на коне перед порогом Демесин лишь за дверью возобновляли причитания с новой силой. Кто-то из них, видно, шепнул аксакалам в доме о Демесине, потому что вышел старик Акмолда с учтивым вопросом: — По делу, Демесин… или как? Всадник не ответил. — Что же ты… на коне? Проходи… в дом…— неловкость молчания ошарашила старика, и он боялся осердить седока. —…А Мутан? Он что — тоже плачет?! — Демесин произнес это так торопливо и неожиданно, что Акмолда вздрогнул. — Кто это — Мутан? — переспросил старик, в голосе его мелькнула дрожь. Благо, темно было и седок не мог видеть испуга; старик, что и говорить, был рад этому. — Да Мутан же! Почему Мутана не знаешь?! — рявк нул Демесин, и старый Акмолда, готовый со страху провалиться сквозь землю, заикаясь, пролепетал: — Д-да… плач-чет… т-тож-же… Что Мутан был в доме и рыдал, было правдой. Словно Демесин ждал только этого подтверждения: повернув коня, он пустил его в степь; топот копыт потряс тишину. К онемевшему Акмолде долетели брошенные седоком слова: «Пашисты пришли! Пашисты!..» Всю ночь носился Демесин вокруг небольшого аула… И с той ночи, стоило закатиться солнцу, Демесин вы езжал за аул на «охрану покоя», как предположил кто-то в шутку. Для Демесииа же, как оказалось, стало это де лом