ответственности на лице, мгновенно посуровевшем. Взгляд его впился в председателя, который словно читал в этом взгляде: «Это правда? Я и впрямь нужен вам? Вы и в самом деле не заснете ночами, если я сторо жить не буду?..» И виделось в его глазах волнение — то, что сродни гордости: вот-де и я, выходит, понадобился людям… — Да, ты нужен нам! — поспешил еще раз подтвердить однорукий председатель, радуясь такой перемене в буйном посетителе. Демесин застыл истуканом. Казалось, он не собирался уходить, перемалывая какие-то свои мысли, и женщины вновь опасливо покосились на председателя. Вновь потя нулось мучительное безмолвие, минута которого для без защитного актива казалась годом. — Ну, что еще скажешь? — первым заговорил Орман тай, как бы еще раз демонстрируя женщинам непрелож ность истины, что мужчина все-таки всегда мужчина. — Сани мне дан! — потребовал Демесин, неожиданно чем-то раздражаясь. — Сани? Ах да, сани… сани…— Ормантай смешался. Женщины рядом тоже знали, что сани в хозяйстве сей час, когда мужчины па фронте, не безделица, ими особо не раскидаешься. Но они и понимали, что ответа Демесин ждет немедленно — иначе ведь не уйдет! И такого ждет, чтобы он удовлетворил его. — Хорошо! — бросил Ормантай, наверняка еще и сам не сознавая, как он выполнит это многообещающее «хо рошо». Рассчитывал, похоже, что с тем и повернется Де месин. Но тот уточнил: «Когда?!» — чем поверг председателя в окончательное смятение. — Когда?..— повторил Ормантай, чувствуя закипающее раздражение от безвыходности и готовый взорваться, но Встретился со взглядом безумца и сник, забормотал: «Ког да… когда…» Демесин подался к нему — видно, хотел что-то еще сказать. — Хорошо, приходи завтра!..— опередил его Ормантай и прихлопнул по столу единственной рукой для пущей убе дительности. Демесин все же подскочил к самому столу, схватите лежащую на зеленом бархате стола руку и затряс ее, словно вещь, он и отбросил тут же председателеву руку, как будто вещь эта оказалась ненужной, и устремился к выходу так же резко, как вошел. Хлопнула дверь, и председатель смог прийти в себя. — Уф-ф! — выдохнул он, поднимая глаза на сгрудившихся вокруг женщин.— Где ж сани-то ему раздобыть? — Раздобудем,— кругленькая, как калачик, симпатичная молодуха с краю стола тоже облегченно вздохнула, всем своим видом говоря: все, мол, ничего — придумаем главное,