Какое бы постановление не принималось в Москве, как правило, тут же на него реагировали в Алма-Ате. Так уж повелось с первых дней Советской власти, что решения многочисленных съездов и пленумов, коих было множество, пролетая над российскими деревнями и территориями других республик, не задерживаясь на просторах державы, залетали сюда и спешно претворялись в жизнь именно здесь. Российские деревни и республики не успевали еще толком услышать об этих решениях, а наши казахстанцы, засучив рукава, уже осуществляли их. Известно ведь, кто раньше начинает, тот первым и закачивает, пока российские деревни и другие республики переваривали услышанное, неспешно приступая к делу, другие, почесывая затылок, дескать, что это такое, Казахстан уже докладывал центру о выполнении задач, потирая в нетерпении руки, мол, когда же приступим к реализации нового постановления. Одним из важных очередных политических решений было стирание грани между городом и деревней. Как только постановление властей достигало Алма-Аты, оттуда — областных центров, потом — районов, затем – аулов, местное начальство, привыкшее не откладывать в долгий ящик указы высокопоставленного партийного руководства, без промедления принималось за дело. «Но как, каким образом стереть грань между городом и деревней? И какие различия существуют между ними? Что нужно делать, чтобы успешно и быстро устранить эти различия?» Вот над какими вопросами ломало голову начальство во многих районах Казахстана, проводя собрания, изучая мнение сознательных, осведомленных активистов. Нам неведомо, как решали эти вопросы в других местах, но в отделении «Социализм» небезызвестного колхоза «Коммунизм» пришли к выводу, что основное различие между городом и аулом связано с наличием или отсутствием многоэтажных домов. «Что делает город городом? Это многоэтажные дома. Что делает аул аулом? Это одноэтажные мазанки. Если мы снесем эти мазанки, а вместо них построим многоэтажные дома, то исчезнет главное различие между городом и аулом, — подытожил управляющий отделением Пашат Баракатов. – Таким образом в ауле появятся высотные дома, они будут нашими небоскребами, то есть высотами «Социализма». Пашат пользовался заслуженным авторитетом не только в отделении, но и во всем колхозе. По словам некоторых людей, Баракатов был некогда на шаг от того, чтобы быть зачисленным в сельскохозяйственную академию имени Тимирязева в Москве. Он был осведомлен о текущей политике, читал газеты и имел познания даже о художественной литературе. В прошлом году в сельмаге аула Пашат приобрел роман Эрнеста Хемингуэя «Прощай оружие». В то время, когда в ауле люди не только не слыхали о таком писателе, но не могли и по слогам произнести его имя, он поразил многих тем, что воскликнул прилюдно: