в жизни не видел. Сам сделал! Из резины «Беларуси». Без звучно! Лупи по столу сколько влезет, все равно тихо как на кладбище! Красота! Из какой-то жестяной коробки он высыпал на стол раскрашенные автомобильной краской резиновые плас тинки. Сопытай от изумления на несколько секунд потерял дар речи. — Вот это да! Шик! — возбужденно вскричал он.— Молодец! Слушай, я не удивлюсь, если в один прекрасный день ты приготовишь своему семейству бесбармак из зап частей трактора. Ну, сыграем, что ли? Ботбай покорно проглотил колкость и без лишних це ремоний начал смешивать домино. Игра началась. Женщи ны встали, послонялись по комнатам и от нечего делать занялись уборкой. Вскоре Ботбай начал проигрывать.
- Ай, резина есть резина,— нервно заметил он. Еще через минуту над ним нависла угроза разгромного пора жжения.
- Вот сволочь! Это я о резине говорю,— уточнил он.
— Резина здесь ни при чем,— сказал Сопытай, любив ший справедливость. — А что при чем? — осведомился Ботбай, поджав шись — В чем дело? — Следовало бы сказать не в «чем», а в «ком»… — Ты играй себе, а личность не трогай! — А я и не трогаю. — Трогаешь! — Ботбай врезал кулаком по столу. — Зачем же мебель ломать? — вежливо заметил Со пытай.— Тем более чужую. — А что, стол у тебя хрустальный?! — Я не о том, мужчина должен уметь проигрывать. Ходи. — Не буду. — Тогда проиграл. — Черта с два! — Ну так ходи! — Эй ты, сколько ты будешь издеваться надо мной?! — Всегда. Потому что я играю лучше… — Чего?! Это ты играешь лучше меня?! — Ботбай даже задохнулся от негодования. — А ну-ка ходи! — И Ботбай, выбросив руку вперед, будто для удара, сделал ход. Сопытай немедленно ответил и крикнул жене: — Аклима, как там наши индюки? Ты сняла их с кузова? — Гляди-ка, уже «наши»! Черта лысого тебе! Каршыга, не давай разгружать их! Эти люди недостойны даже моих индюков! И собирайся! Мы немедленно уезжаем из этого дома! — Я… Я не поеду,— донесся голос жены.— Езжай сам. —