400;»> Аклима ужасная, вечно сердитая И на мужа, и на весь белый свет. Чемпионка аула, чемпионка мира В области спора, а не в области спорта. Она одеревенела. От недавнего отличного настроения не осталось и следа. Самое ужасное было даже не в содержании куплета, а в почерке, каким он был написан, то ведь его почерк! Мужа! Ее мужа! — Г-где в-взял?— спросила она, чувствуя, что душа готовится рвануть на части. — У ребятишек. Прямо из рук выхватил, еле дали переписать. Смотрика, как быстро дошли… — Что? Кто? Куда дошли? — Стихи. — Хватит! — Аклима в полном отчаянии ударила лаком по столу так, что в кухне повисло мучное облаке и смех Сопытая окончательно иссяк. — Сам переписал! Какой позор, какой позор!.. Она перебежала из кухни в комнату, опять бросилась в кресло и мгновенно заплакала. Тут же из соседней комнаты донесся плач грудного ребенка. Сопытай так и остался стоять у порога, туго сообра жая, в чем дело! Неужели эти строчки и в самом деле выз вали гнев и слезы у жены? Что в них плохого? Предков никто не ругает, и хороший юмор есть. А она на тебе — в слезы! Уткнувшись в подлокотник кресла, Аклима продол жала плакать, а Сопытай так и стоял у порога, словно попал не в тот дом. — Эй, покорми ребенка.— Не выдержал он этого ду рацкого молчания. Жена была занята плачем. — Покорми ребенка, говорю. — Корми сам! — Сам? Как?.. Чем? — А чем хочешь. Не мое дело! Сопытай сделал шаг к жене. — Ты в своем уме? — тихо спросил он. — Зачем так… с ума сходить? Ну, переписал, ну и что такого? Непло хой стишок, веселый. Все смеялись, я тоже. А ты… — Уйди, исчезни отсюда, — прошептала она. Плач ребенка стал к этому времени протестующим. — Сейчас, сейчас, — забеспокоился Сопытай. — Потер пи… Где его молоко? А-а, вот оно. А где соска? Он завертелся на месте, обшарил все углы. Наконец нашел ее на своем рабочем столе, возле счетов. Соска была аккуратно надета на бутылочку с надписью «Клей». Сопытай в недоумении пожал плечами, сдернул с пузырька соску и побежал к голодному ребенку.