Завтра закрытие поста, надо бы стариков угостить, пригласив их к себе. Но вот, понадеявшись на посылку из Киева, не съездил даже на базар в Караспан. Срам-то какой! Опозорится теперь перед честным народом, просмеют. Особливо этот Ескара. Его ядовитого зычка старик побаивался. Они с ним как люди «двух противоположных платформ». Так выразился однажды сын, знав про сложные с Ескарой отношения. Кемпирбай — пастух, Ескара — учетчик. В каждом деле свои трудности. Нападает на коров зуд, так они не только на Кемпирбая, а а весь колхозный актив, пусть даже он выйдет навстречу полном составе, не посмотрят — задерут хвосты и прямиком в клевер, а то и на само хлебное поле заберутся. Даже авторитет птичника Молдабая, не в меру возносящегося своим депутатством в местном Совете и способного аткнуть через это рот даже такому горлопану, как Мусир — последний мог закрыть магазин, если, скажем, того желал Молдабай,—для них, для коров, ничто. Прошлым етом, если хотите, отчаянные животные позволили себе такую дерзость — ворвались средь бела дня во двор к чолдабаю, когда тот с семьей чаевничал под навесом, и ачието лишили его авторитета перед домашними: разнесли-растоптали все, что могли… Кемпирбай — один, а коров — двести пятьдесят. За какой усмотришь? Но для Ескары все это не в счет. Он не рогоняет забредших в клевер коров. Сидя на коне, пишет акт, дожидаясь появления Кемпирбая. Распишись, говорит. Кемпирбай не расписывается. «Твои коровы в клевере?» — «Мои». — «Тогда расписывайся». — «Нет, не бу ду».— «Будешь».— «Не буду».— «Будешь».— Не буду».— «Ты ж нанес урон государственному сену».— «Если ты го сударственное сено охраняешь, я — государственных коров пасу. Съели, так им его и есть. Найди корову, которая клевера не любит». Ескара не в состоянии переварить упрямство Кемпир бая, сглатывает с досады насыбай. Разгорается спор, оба орут до хрипоты. Коровы в конце концов остаются в сто роне, скандал переключается на них самих. «Эгей, осторожнее!— предостерегает Кемпирбай.— Про сына моего в Киеве забыл?..» — «А мне что за дело? Мотается в Киеве, а, спрашивается, зачем? Не айырплане летать? Да лучше участок клевера на земле иметь, чем айырплан в не бе».— «Ну погоди, придет мой сын — близко не подпущу тебя к айырплану».— «Да не нужен он мне. Сам садись. Хоть навек в него переберись. Может, от коров избав люсь, которых ты пасешь…» Не соберутся зеваки — конца спору не быть. Экономист Отеш берет на себя роль