сносить тут буду. Ты лучше напиши — что ты там делаешь? Учишься или нас за нос водишь? Что это за учеба за такая, что конца ей нет? Говорил ведь тебе, поступай в техникум в Капланбеке, так нет — удрал на край земли, куда и за плутав не попадешь. Провались он, твой айырплан, лучще б ты здесь арбу гонял да был рядом. Вон погляди на Курала, всего-то лет на восемь старше тебя, а техникум в Капланбеке закончил и вот — целым аулом командует. Трудно мне, тяжело одному, а тебя нет рядом… Слушай тут всяких…» Кемпирбай поперхнулся, не в силах говорить дальше. Внук подбежал к нему. — Ата, вас обидели, да? — Нет! Пиши!— старик оттолкнул от себя внука.— «Пока ты вернешься, здесь уже, наверное, все решат. Меня судить хотят. Да, судить!» Внук отбросил ручку, кинулся снова к деду. Обняв его за шею, протянул ласково: — Ата-а… — Ишь «ата»! Пошел прочь! Погляжу я на тебя, ко гда вырастешь. Тоже Киев найдешь, и дай бог ноги! Расплакавшись, мальчик вернулся на место. — Все!— заключил вдруг Кемпирбай. — Добавь, что по сылку получили… Кончил? — Кончил…— внук потянул носом. — Вот и опусти письмо в ящик Отара. Мальчик долго выводил адрес на конверте. Не хотелось ему покидать деда, тот действительно был расстроен. Даже посылка, которую он ждал десять дней, потеряла теперь для него интерес…   * * * Через четыре дня народ валом повалил к небольшому клубу, в котором должен был проходить товарищеский суд. На ежегодные отчетные собрания народ, помнится, загоня ли чуть ли не силком, активисты отделения ходили по до мам и сами собирали людей. На сей раз клуб заполнился до отказа. Те, кому не хватило места, торчали в окнах и дверях. Товарищеский суд над Кемпирбаем явился для четвертого отделения колхоза «Караспан» не менее громким, чем, скажем, всемирно известный Нюрнбергский процесс. На крохотной сцене стоял длинный, покрытый красным сукном стол, на столе — наполненный водой графин, горый в другое время невозможно было увидеть в клубе, бумаги, карандаши. Электрическая лампа светила непривычно ярко. Все это говорило о том, что товарищеский суд будет рассматривать сегодня особо важный вопрос и что разрешаться он будет по всей справедливости и строгости, как того и требует всякое дело. От сцены веяло холодом. В зале нависла тишина. Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16